Заботнов Константин Петрович: «В 1941 году моя служба проходила на западной границе в должности заместителя политрука 16 пограничного отряда. Накануне , 21 июня, мы с группой пограничников были в клубе деревни Прусиново. Хорошо отдохнули, пели, плясали белорусскую «лявониху» под гитару. В подразделение пришли поздно вечером. Кто пошел на службу, кто отдыхать. В четыре часа утра нас подняли по команде «В ружье!». И вот видим: высоко в небе идут самолеты (по 9 штук) к нам в тыл. Тогда-то мы и поняли, что это война. Но не думали, что она будет такой длительной.
К вечеру 22 июня мы получили приказ оставить в казармы и выйти в лес для борьбы с отдельными просочившимися группами противника – парашютистами, диверсантами. Я с группой пограничников был назначен в РПГ (разведывательно-поисковую группу). На нашем пути была деревня Пуховичи. К нам подошла женщина и говорит, что в деревне появился какой-то лейтенант, который распускает панические слухи. Мы нашли его, от нас он не прятался. Показал документы и сказал, что отстал от части. Документы, на первый взгляд, были нормальными. Но подозрение вызвало, что обмундирование на нем было новенькое. Этот «младший лейтенант» оказался немецким парашютистом, заброшенным в наш тыл для диверсионной и другой подрывной работы.
Подобных случаев было очень много, тыл действующей армии в приграничной полосе был буквально напичкан всякой нечистью. Забегая вперед, скажу, что мне приходилось готовить снайперов прямо в прифронтовой полосе, а затем выходить на передовую, в первую траншею, охотиться за немцами и уничтожать их из снайперской винтовки. Подготовил я много отличных снайперов, в том числе девушку, случайно примкнувшую к нашей части. Она была шофером, но очень хотела быть снайпером, отомстить за поруганную Белоруссию».
Из воспоминаний Заботнова Константина Петровича, хранящихся в Котовском городском муниципальном архиве.