Ершов Николай Калинович: «До сих пор нет честной истории начала войны. Почему мы оказались неподготовленными, так катастрофически не готовы к войне. Довод о внезапности странно слышать. Для того и держат армию государства, чтобы быть готовыми к любой внезапности. Думаю, историки еще разберутся, и Великая Отечественная предстанет не такой блистательной, какой ее нам преподнесли. Но уважение к солдату в ней будет еще больше.
Мы, 18-летние пришли на линию огня, когда кадровая армия была уничтожена и большей частью пленена. После кратковременной учебы я стал командиром отделения автоматчиков. И – первый бой. Содрогался всем телом от близких взрывов и всплесков огня, смешанных с гулом и треском. Били мы и по прыгающим силуэтам. Первый бой и первое ранение, госпиталь в Горьковской области. После выздоровления попал в разведку. От Вислы до Одера – разведчик. Охотились только за «языком». В одной из схваток внезапно ударил крупнокалиберный пулемет, грудь словно раскаленным металлом обожгло, гимнастерка набухла кровью. Вынесли из пекла товарищи-разведчики – и прямым ходом в госпиталь. Подремонтировали – и опять в строй. Разведроту свою догнал на подступах к Берлин. За три дня до Дня Победы. Ранило меня в третий раз основательно. Вернулся я в родные края тем же молодым человеком, но уже инвалидом».
Из публикации «Дата, которую не забыть» в книге «Котовск – город труженик и воин», Тамбов, 2000.